За что Москва полюбила провинциала?

Я — коренная москвичка. «Коренней» просто не бывает. В столице родилась я, мои родители, родители моих родителей… Дальше и копать не стоит.

Поэтому кровь закипела, как только начальник сообщил нам, что пригласил человека из региона работать по дорогостоящему проекту. Как всегда, на «теплое местечко» усядется кто-то из региона!

«Конечно же, ему плевать на проект! Конечно же, он приедет за деньгами! Где в их Н-ске возьмешь такие деньги! Они все тут! А значит, тебе сюда и надо! Приехать, зацепиться и остаться, чтобы через каких-то пару месяцев хвастать перед своими Н-скими друганами, что ты теперь «мааасквииич»!

А я всей душой ненавижу тех, кто приезжает в мою (в МОЮ!!) Москву просто «срубить бабла». Таким людям плевать на мой родной город детства, они ненавидят его, и… ну, не будем продолжать. Что ж, приезжай, очередной ловец счастливой жизни. Приезжай поскорей! Жизнь здесь будет такой легкой и воздушной, что ты уберешься задооолго до того, как закончится твой контракт!"

Но додумать свою злую мысль я не успела, так как дверь распахнулась, и в офис влетел (именно влетел, как все провинциалы) парень лет двадцати.

Он был… ярким. Слишком ярким для москвича. Таким загаром, такими небесными глазами и почти двумя метрами в высоту можно обзавестись только там… «у самого синего моря». Звали его Сашей. Я небрежно приняла из его рук паспорт, безразлично полистала, отметив про себя чистый, без единого пятнышка, раздел о семейном положении. Затем передала секретарше, бросив короткое «Оформляйте!», и скрылась в кабинете, плотно закрыв за собой дверь.

Первым делом парень уладил вопрос своего пребывания, сразу же обозначив необходимость аванса для оплаты жилья. Хотя по контракту это и было обещано, но одних обещаний ему явно не хватало, и он вежливо, но настойчиво напомнил начальнику, что уже предстоящей ночью ему надо где-то спать. Но на том его «борзота» не закончилась.

Следующим шагом он потребовал себе оборудованное рабочее место, с нужными программами и выходом в Интернет. И если другие сотрудники стояли в очереди на «модернизацию» с месяц, то его потребности были удовлетворены в течение двух дней. Убедившись, что все в порядке, новоиспеченный сотрудник приступил к работе.

Он работал, как вол, за себя и за «того парня», приходя чуть свет и оставаясь до глубокой ночи. Сашка быстро прибрал к рукам весь проект и даже умудрился дать мне несколько поручений, хотя я была выше его по должности, и вообще… Как бы там ни было, но мне пришлось-таки приписать ему один плюсик: «Он любит и умеет работать. И не просто работать, а пахать…»

Но больше всего меня бесило то, с какой скоростью он успел расположить к себе руководство и сотрудников. Начальник его обожал, возил с собой на важные встречи, сотрудники помладше с удовольствием пили с ним пиво и обсуждали компьютерные игрушки, постарше — беседовали на свои темы. Странно, никто не ревновал его ни к работе, ни к рабочему месту. Пришлось сделать еще один вывод не в мою пользу: «Он — живой, он интересен людям».

Что касается женской половины коллектива, то, конечно же, появление в офисе яркого темпераментного великана не могло не вызвать переполоха в нашем романтическом «курятнике». Сашка улыбался и говорил всякие приятные глупости абсолютно всем девушкам, но при моем появлении погружался в работу всецело и бесповоротно. Чего не отнять, того не отнять, вздохнем, но так и запишем: «Он все-таки красив».

Парень часто приставал ко мне с разными деловыми просьбами, но трещал со скоростью 5 тысяч слов в секунду так, что спустя пару минут разговора у меня начинала болеть голова. «Прекратите, наконец, суетиться и давить на меня!» — не выдержала я однажды. Сашка оторопел. Он непонимающе захлопал глазами и продолжил уже спокойней: «Почему давлю? Потому что знаю цену времени. Понимаете, я вижу завтра. А у нас „в дерёвне“ нет людей, готовых вложиться в завтра». Но тут он замолчал и уставился на меня.

Он медленно прошелся взглядом сверху вниз и обратно и с улыбкой подвел странный итог: «Смешная припендейка». «Что?» — переспросила я. «Это такая одёжа, типа кофты», — спокойно объяснил Сашка. «Одежда», — ухмыльнувшись, поправила я. Парень перестал улыбаться. «Я — неполноценный, да?» — спросил он тихо и, не дожидаясь ответа, ушел на свое место. «А он не законченный наглец», — подытожила я прожитый день. Очень скоро весь офис знал значение слов «припендейка», «головняки», «сява», и глагола «помацкать».

Однажды в целом квартале выключили свет, и мы в буквальном смысле оказались на улице. Потому что без света в Москве жизнь останавливается. Все разбрелись кто куда, а Сашка зачем-то увязался со мной. Он гораздо лучше меня ориентировался в городе, хотя был здесь второй раз в жизни. И, к удивлению, оказавшись вне здания, он не бросился тут же лузгать семечки и сыпать ошметками на асфальт. И не принялся искать магазины распродаж известных брендов.

«Пошли в храм Христа Спасителя!» «А поехали в Дарвиновский музей!» — мучил меня мой попутчик своими инициативами. Потому что сегодня — «день сбытия его мечт», то и дело повторял он. В итоге он почти ползал на коленях у здания МГУ. «О, Унивееер», — стонал парень. «Когда-то я был слишком туп, чтобы поступить в тебя!» Мы вернулись в офис к вечеру, позже всех. «А он любознательней, чем, пожалуй, любой москвич», — заключила я, рухнув в рабочее кресло.

А потом была городская акция «Посади дерево», и все поехали на субботник сажать деревья в парке. Сашка — единственный, кто делал это не просто с энтузиазмом, а с каким-то остервенением, словно у себя в Н-ске он только этим и занимался. И он был единственным, кто помог мне подняться, когда я к радости сослуживцев завалилась в грязную яму, выкопанную для молодого дубка. «Не надо, не надо больше пива», — горячо шептал парень мне на ухо, и его пьяные глаза сияли, как никогда… «О, он поможет, не бросит в беде», — подумала моя голова.

А потом он вдруг пропал. Его не было день, два, а на третий я, слоняясь по коридору с видом роденовского мыслителя, поймала себя на том, что мне скучно. Плохая мысль, гнать ее в шею…

Он вернулся через три дня и зачем-то привез свою местную Н-скую рыбу. «Это тебе! Отнесешь домой и съешь», — приговаривал долгожданный коллега, запихивая сверток в мой (в МОЙ!) офисный холодильник. «Спасибо, потом съедим с ребятами», — сказала я так холодно, как только могла. «Это не для ребят. Это для тебя», — настаивал Сашка. «Жадина», — подумалось мне. «Я был дома, у меня там…» — парень запнулся. «…Дела», — словно оправдываясь, заключил он. Потом весело взглянул на меня и в тот миг казался совсем-совсем пацаном. Какие там 23! Лет 16, не больше! «Мне-то что», — буркнула я и ушла. Знакомое неприятное чувство легло в груди комом, а в предательском мозге стучало: «Ох, он умеет заботиться, не в лом же ему было тащить эту рыбу… Но куда же ты ездил, милый? К кому?»

Сашка не стал продлевать контракт и, выполнив свое задание, вернулся домой. Он не стал вгрызаться в столицу клыками, цепляться в нее когтями. Все-таки… они иногда уезжают.

До сих пор на работе все ужасно по нему скучают! Все, кроме меня. Потому что нам с Сашей некогда скучать. Ни здесь, когда он приезжает ко мне, ни там, когда я приезжаю к нему. Н-ск — удивительный город! Он весь не больше района Москвы, и я за час обхожу его, но там такой воздух, что в глазах темнеет даже после небольшой прогулки. И ты боишься упасть и невольно ищешь покоя. Но, к счастью, я падаю лишь в Сашкину кровать, где не обрести покоя ни перед сном, ни по утрам.

Только иногда мне все же бывает немножко грустно. Когда возвращаюсь домой. Скажу по секрету — я даже плачу. И в глубине души надеюсь, что он когда-нибудь приедет, чтобы остаться насовсем. Мне кажется, Москва полюбила его.

Жаль только, что он не очень торопится…